Когда читаешь биографии слов окончательно утверждаешься в мысли что русский язык
# 9310
(1)Давайте поговорим о жизни, о развитии нашего языка. (2)Когда читаешь биографии слов, окончательно утверждаешься в мысли, что русский язык, как и всякий здоровый и сильный организм, всегда находится в движении, в динамике непрерывного роста. (3)Одни его слова отмирают, другие рождаются, третьи из областных и жаргонных становятся литературными, четвёртые из литературных уходят назад - в просторечие, пятые произносятся совсем по-другому, чем произносились лет сорок назад, шестые при употреблении требуют других падежей, чем это было, скажем, при Жуковском и Пушкине.
(4)В языке всё движется, течёт, непрерывно меняется. (5)Несмотря на эту очевидную динамику, только пуристы (сторонники чрезмерных требований к сохранению языка) всегда утверждают, что язык - это нечто неподвижное, - не бурный поток, а стоячее озеро.
(6)Конечно, в жизни языка чрезвычайно сильна охранная тенденция. (7)Эта важная тенденция заключается в упорном и решительном сопротивлении новшествам, в создании всевозможных плотин и барьеров, которые сильно препятствуют слишком быстрому и беспорядочному обновлению речи. (8)Без этих плотин и барьеров язык не выдержал бы напора бесчисленного множества слов, рожда
Господи, какой кавардак! - воскликнула на днях одна старуха, войдя в комнату, где пятилетние дети разбросали по полу игрушки.
И мне вспомнилась прелюбопытная биография этого странного слова.
В семнадцатом веке кавардаком называли дорогое и вкусное яство, которым лакомились главным образом цари и бояре.
Но миновали годы, и этим словом стали называть то отвратительное варево, вроде болтушки, которым казнокрады-подрядчики военного ведомства кормили голодных солдат. В болтушку бросали что попало: и нечищеную рыбу (с песком!), и сухари, и кислую капусту, и лук. Мудрено ли, что словом кавардак стали кое-где именовать острую боль в животе, причиненную скверной едой?
А потом, еще через несколько лет, к тому же слову прочно прикрепилось значение: бестолочь, неразбериха, беспорядок, неряшество. Об этом я узнал из статьи известного лингвиста - профессора Б.А. Ларина [1].
В той же статье сообщается диковинная биография слова семья.
В дофеодальную, родо-племенную эпоху это слово означало “коллектив родни”. После внедрения феодализма смысл слова резко изменился. Оно стало означать “слуги”, “рабы”, “челядь”. В одном старорусском документе читаем:
Из чего следует, ч
Язык эмигрантов отличается от того языка, на котором говорят на их исторической родине. Вы, наверное, обращали на это внимание, а может и не обращали, и узнали об этом только сейчас.
Для нас, эмигрантов язык остался таким же, на котором мы говорили, когда уезжали. Он остался таким, каким мы привезли его с родины.
Некоторые слова поменяли свое значение прямо у меня на глазах. Например, когда я уезжала из России, посетителей приглашали садиться. Сейчас все чаще говорят присаживайтесь. Следующий пример. Для меня задний – это тот, который сзади. Сейчас в России это слово стали употреблять в значении последний. Слово касаемо в девичестве означало видимо, что касается. Для меня касаемо звучит грубо, это было разговорное слово. Я никого не критикую. Я просто регистрирую факт, что мой язык становится архаичным в силу моего возраста и в силу того, что я живу в эмиграции. Я просто не успеваю за всеми изменениями.
Потомки эмигрантов, которые переехали в США сто лет назад, после событий 1917 года, то эти потомки назовут школу русского языка «Отрада». Эти люди говорят уборная, а не туалет. А вы знаете, что такое отрада? Есть даже старая песня со словами: «Живет моя от I. Когда читаешь биографии слов, окончательно утверждаешься в мысли, что русский язык, как и всякий здоровый и сильный организм, весь в движении, в динамике непрерывного роста. Одни его слова становятся литературными, другие рождаются, третьи из областных становятся литературными, четвёртые из литературных уходят в просторечие, пятые произносятся совсем по-другому, чем сорок лет назад, шестые требуют падежей, чем это было, скажем, при Жуковском и Пушкине. Лексика каждой эпохи изменчива. Прежние значения слов исчезают бесследно, язык движется вперёд без оглядки — в зависимости от изменений социального строя, от завоеваний науки и от других чрезвычайно разнообразных причин. (По К. Чуковскому) II. Лексика каждой эпохи изменчива. III. Биография слова «ихний». Раньше слово «ихний» было общеупотребительным в XIX веке; оно даже встречалось в произведениях таких писателей как Пушкин, Достоевский. Однако сейчас оно относится к просторечной лексике, а также имеет резко негативную оценку с точки зрения норм русского литературного языка. “Взяли его, Сеньку, в полон татаровья с женою и с 2 детьми и со всею семьею" (1660). Из чего следует, что ни жена, ни дети не назывались в то время семьей. Наряду с этим у слова семья появилось новое значение: оно стало синонимом жены. В одном тексте так и сказано, что некий Евтропьев внес столько-то рублев в монастырь за детей и за семью свою Матрену, а в другом тексте другая жена называется семья Агриппина. Это значение слова семья сбереглось и в фольклоре: Причем одновременно с этим значением (семья-жена) сохранялось и то — основное — значение (семья-родня). Впоследствии первое из этих значений было отброшено, пренебрежено и забыто. Говорят, оно доживает свой век кое-где на Дону да в Поволжье. Когда читаешь такие биографии слов, окончательно утверждаешься в мысли, что русский язык, как и всякий здоровый и сильный организм, весь в движении, в динамике непрерывного роста. Одни его слова отмирают, другие рождаются, третьи из областных и жаргонных становятся литературными, четвертые из литературных уходят назад — в просторечие, пятые